На самом деле их уже мыли. И не просто в Индийском океане, а в его «главных воротах», в Красном море. Отправимся на берег этого моря, в страну, где когда-то стояли наши войска. Называется эта африканская страна Эритрея. Еще недавно она была частью Эфиопии, и советские советники центрального эфиопского правительства были для бунтарей-эритрейцев злейшими врагами.

А независимые ныне эритрейцы выпустили совместно с россиянами изящную медаль с рельефным изображением Александра Пушкина. Дело в том, что после отделения Эритреи именно на её территории оказалось «родовое гнездо» предков великого русского поэта, про чьего дедушку Ганнибала у нас было принято говорить: «эфиоп». А он, оказывается, эритреец.

Еще пару часов плавания, и мы были бы уже в Сомали. А там пираты на таких же катерах. Но еще двадцать лет назад этот берег и эти воды удерживали русские. В том числе, наш провожатый: служивший здесь полковник Олег Михайлов. Эти каменные джунгли были советской военно-морской базой, которую закрыли из-за распада не только Советского Союза, но и социалистической Эфиопии. Вот уже семнадцать лет, как этот бывший эфиопский берег — независимая страна Эритрея, в хронике которой, впрочем, этот русский след был отнюдь не первым.

«И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал», — декламирует местный житель на открытии в столице Эритреи памятника Пушкину, чей дед, вывезенный в Россию к Петру Великому знаменитый Ганнибал, исходя из сегодняшних границ, получается, был не эфиопом, а эритрейцем. По крайней мере, теперь на местном языке тигринья его стихи еще с каким выражением читали и сами эритрейцы, и гости из Москвы.

И пусть сам Александр Сергеевич был «невыездным», сегодня его фигура шагает по миру, в том числе, благодаря вот этому энтузиасту — президенту общества дружбы российского и эритрейского народов Игорь Новоселов.

«В своё время, когда греки не могли взять Трою, был сделан деревянный макет лошади, где воины сели и ночью тем самым захватили Трою. Это, конечно, шутка. Но, устанавливая памятники Пушкину, мы пропагандируем русскую культуру», — уверен он.

И вот уже именем Пушкина назвали одну из центральных площадей эритрейской столицы, через которую на работу ездит главный «пушкинист» — президент страны Исайя Афеворк.

«И Пушкин, и его прадед Ганнибал, который родился здесь, — великие эритрейцы. Оба сделали многое, в первую очередь, для России, но я горжусь ими как своими соотечественниками» — говорит Исайя Афеворк.

Тем временем, культ великого эритрейца Пушкина распространяется и на глубинку. Эти дети с портретами поэта в руках кричащие: «Пушкин! Пушкин!», — теоретические родственники Пушкиных из их эритрейского «родового гнезда», деревушки Дебарва. И пусть попасть в Россию Ганнибалу из этого «африканского пушкиногорья» помог все-таки счастливый случай — его выкупили из рабства — зов африканской крови жил и в нем, и в Александре Сергеевиче.

«Он это почувствовал, почувствовал эту свою непохожесть, что он своим этим бешеным темпераментом нравится женщинам, увидел какие-то параллели между собой и своим прадедом, его положением в обществе. Ему нравилось это. Он играл в это. Он говорил: "Под небом Африки моей”, он говорил: "Потомок негров безобразный”, — считает писатель и журналист Алексей Букалов .

Но понятнее "загадочной эритрейской души” все-таки не поэт-Пушкин, а генерал-фортификатор Ибрагим Ганнибал.

"Конечно, Александр Пушкин — гений. Но он родился и вырос уже в России. А вот его прадед Ганнибал — совсем наш. И каким он стал великим военачальником! А как еще, если он из Эритреи, которая такой кровью теперь наконец-то устроила и собственную судьбу?!” – воскликнул президент Эритреи Исайя Афеворк.

Двадцать лет назад он был еще не президентом, а председателем ЦК повстанцев. Тогда эритрейцы воевали за независимость от Эфиопии. Москва вмешалась в эту совершенно чужую для себя войну на стороне эфиопов, ведь там провозгласили "социалистическую ориентацию”, за что на эфиопов и лился дождь из советских кредитов и поставок. В том числе, оружия, которое эритрейцы добывали, как трофеи и поворачивали уже против эфиопов.

Присягая русскому оружию в восемнадцатом веке, Ибрагим Ганнибал вряд ли думал, что в веке двадцатом его собратья вновь возьмут его в руки. Правда, уже как оружие советское, и в ходе войны между Эфиопией и Эритреей. Молчаливый эпилог этой войны — грандиозное кладбище советской заброшенной техники в пригороде Асмэры.

И всё-таки кое-какая польза от советского военного присутствия была: и для самого СССР, и для остального мира, который в те годы, благодаря советской военно-морской базе у Африканского рога, и думать не думал о каких-то там пиратах.

"Вот смотрите: лодка. Тогда мы считали, что это фактически сепаратисты. Эритрийцы отстаивали свою независимость и воевали против Эфиопии и, наверное — это было их самое основное судно. Самое интересное, что именно такие лодки сейчас используют и сомалийские пираты. Один к одному”, — рассказал полковник МО РФ в отставке Олег Михайлов.

Закрыли базу в 1988 году. Брошенную технику эритрейцы теперь распиливают на кастрюли и полозья для телег.

"Сегодня мы живем в новом мире. Нам нечего бояться. Мы стали другими. Советского Союза нет, и русские для нас теперь — это друзья. Мы ждем у себя Россию как партнера. А начинать нам есть с чего — это наследие великого Пушкина. Надеюсь, оно станет „энциклопедией" нашей общей жизни”, — заявил президент страны.

Знал ли сам Пушкин, начиная своего бессмертного "Онегина”, что через два века он вернется туда, где: